29.11.11

Трехмерные транзисторы Tri-Gate и будущее высоких технологий

Источник фото: Intel

Майк Мэйберри

Intel, Руководитель группы, отвечающей за передовые технологические исследования

Майк Мэйберри, ветеран Intel с 27-летним стажем, согласен с «третьим законом» футуролога и писателя Артура Кларка: «Любая достаточно развитая технология неотличима от волшебства». Майк — руководитель группы Intel, которая отвечает за самые передовые технологические исследования, так что Мэйберри и его команда — опытные волшебники.

В команде Майка работают самые светлые умы компании — люди, которые раз за разом показывали успешность таких технологий, как трехмерные транзисторы. Именно благодаря им закон Мура продолжает работать и чувствует себя вполне прекрасно.

Как вы реагируете на мнение о том, что закон Мура скоро перестанет действовать?

Мой обычный комментарий — «меня уволят ещё до наступления этого события. А поскольку меня еще не уволили, этот момент наступит не сейчас». Вообще мы говорим, что смотрим вперед примерно на 10 лет. Мы не знаем, что будет за пределами следующих 10 лет, потому что попутно изобретаем все новые технологии.

Мы точно знаем, что закон Мура не перестанет работать в следующие 5 лет. И мы достаточно уверены в том, что он будет работать еще 10 лет. Когда я пришел в компанию 27 лет назад, перспективы были такими же. В 1980-х были люди, которые говорили, что в 1990-х все закончится, а в 90-х — что все закончится в нулевых. Но, как видите, прогресс продолжается, и мы продолжаем подвигать вперед нашу десятилетнюю планку.

Любая технология имеет естественный срок жизни. И в какой-то момент эту технологию приходится менять на другую. Вот этим мы и занимаемся — технологиями, которые придут на смену тому, чем мы пользуемся сегодня.

Как работа вашей группы пересекается с Intel Labs?

Intel Labs занимается продуктами, которые могут быть интересны пользователям через 5–10 лет. А мы занимаемся вполне конкретными вещами. Иногда мы работаем вместе с Labs, потому что их люди говорят: «мы могли бы сделать вот такую очень крутую штуку, если бы у нас были такие и такие производственные мощности или такие и такие компоненты, которых сейчас нет». А мы им можем ответить: «да, мы можем вам помочь, давайте работать вместе», или же «нет, это пока что невозможно. Какие есть варианты? Что можно сделать иначе?»

Мы исследуем технологии. Иногда находим какие-то работающие варианты, иногда — то, что не работает. Мы тщательно прорабатываем новые технологии и находим в них изъяны, которые могут стать фатальными — чтобы проект, на который потрачены миллионы долларов, не пришлось закрывать из-за того, что он зашел в технологический тупик.

Intel занимается самостоятельной разработкой технологий, тогда как другие компании объединяются в технологические союзы. Чем выгоден подход Intel?

На самом деле никто не работает в полной изоляции. Наши разработчики полагаются на оборудование, выполнящее определенные функции. Если оборудование не работает, уже не важно, насколько хороша была идея. Так что наши инженеры сотрудничают с поставщиками. Мы работаем и с простыми материалами, которые могут нам помочь. Наконец, мы сотрудничаем с университетами в работе над самыми свежими идеями, берем к себе на работу лучших студентов.

Когда говорят, что мы сами по себе, обычно имеется в виду, что мы самостоятельно интегрируем все технологические части вместе. Но далеко не все компоненты создаются внутри компании, ведь никто не может делать вообще всю работу самостоятельно. К слову, мы намеренно используем какие-то компоненты из прошлых поколений наших разработок, чтобы сэкономить.

Но да, финальные этапы интеграции технологии, которыми занимается наша группа, действительно уникальны для рынка. Мы объединяем различные компоненты и технологии в единое целое, чтобы достичь высокой производительности и низкой стоимости.

Когда над новой технологией работает альянс или консорциум, появляются свои плюсы и минусы. Например, затраты распределяются на всех участников — это бесспорный плюс. Каждой компании не нужно покупать собственное оборудование, все делятся. Но в таком случае приходится делиться и временем, которое компания проводит вместе с этим оборудованием. Время обучения увеличивается, скорость теряется. У нас в Intel разработка оптимизирована под очень быстрые циклы обучения, в этом наше ключевое преимущество перед любыми союзами и консорциумами.

В чем ваш секрет? Как вы нашли верные решения для создания технологий трехмерных транзисторов и диэлектриков high-K?

Нам разрешали начинать с начала. Нам разрешали брать на себя риски. Нам разрешали проваливать проекты. Но когда мы находим что-то действительно стоящее, мы умеем использовать все выдающиеся таланты внутри компании, чтобы превратить нашу находку в реальный продукт, а не в красивый пресс-релиз.

Например, в случае с диэлектриками high-K и металлическими затворами, мы перепробовали тысячи комбинаций различных материалов. Только несколько комбинаций сработали. Но мы добились того, что мы смогли наладить массовое производство найденных вариантов и выйти на рынок с сотнями миллионов экземпляров готовой продукции раньше, чем конкуренты.

Какая выгода потребителю от этих разработок?

В первоначальной редакции закона Мура был момент, который утверждал уменьшение стоимости той или иной функциональности с ростом технологий. Музыкальный плеер, видеопроигрыватель или другой гаджет при сохранении своих функциональных свойств с каждым годом все дешевеет. Кроме того, мы позволяем производить все более сложные устройства, которые умеют делать все более сложные вещи.

Мы занимаемся созданием новых компонентов — например, более быстрых и более миниатюрных транзисторов — которые дешевле в производстве.

Чем вы сейчас занимаетесь, какие далекоидущие проекты у вас есть?

Мы исследуем пределы возможностей материалов. Что произойдет, когда вы сможете пересчитать количество атомов в слое того или иного материала? Где предел миниатюризации, после которого устройство перестанет работать?

Кроме того, мы оптимизируем наши компоненты для эффективной работы при низком энергопотреблении, так что наши новые продукты будут выдавать ту же производительность при заметно меньших затратах энергии.

Еще мы занимаемся различными нетрадиционными компьютерными компонентами, которые в какой-то момент времени смогут с очень высокой скоростью совершать распознавание образов или решать другие задачи, которые в настоящий момент с трудом даются электронным устройствам.

Вы волнуетесь по поводу того, что ждет Intel в будущем, по поводу того, что вам постоянно приходится быть впереди и заниматься передовыми разработками?

Если бы я волновался, я бы не занимался этой работой. Моя работа не для нервных и застенчивых людей; нам приходится многие вещи попросту изобретать. Я уже молчу про все трудности, которые происходят по дороге. Если начать одновременно думать про все те сложности, которые возникают, то голова взорвется. Мы занимаемся серьезным делом, но когда достигаем очередного результата, кажется, что все было так просто.

Честно, это совсем иной мир. Приходится признать, что технологии влияют на наши действия. И действительно — технологии меняют мир, а мы адаптируем наши продукты под изменяющиеся условия.

С управленческой точки зрения нам нужно задавать себе следующие вопросы: почему мы какой-то процесс делаем тем или иным способом на протяжении 10 лет? Есть ли способы лучше? Почему мы вообще решили, что так, как мы это делаем — наилучший способ?

Мне очень нравится задавать вопрос «почему?» — «я понимаю, что мы не знаем, как решается эта задача, но почему мы вообще работаем над этой задачей?»

Что нужно Intel для того, чтобы оставаться успешной компанией следующие 40 лет?

Тенденция такова, что мы занимаемся очень сложными технологиями, в которые обычные люди не вникают. Люди хотят, чтобы техника работала сама собой. Цитируя Артура Кларка, «любая достаточно развитая технология неотличима от волшебства». Действительно, какие-то вещи, которые сейчас — повседневность, еще 25 лет назад показались бы волшебством, правда? Думаю, то, чем люди будут пользоваться через 25 лет, будет казаться волшебством нам.

Мы хотим делать встраиваемые устройства и распространять их повсеместно. Мы хотим делать простые в использовании вещи, повседневные, самостоятельные и автономные.

Что вас больше всего удивляло в плане технологий на протяжении вашей 27-летней карьеры в Intel?

Когда я начинал, интернета не было. Сейчас просишь своего ребенка написать какую-то работу без использования интернета, а он тебе: «но как?»

Думаю, мы за час получаем впечатления в большем объеме, чем содержит огромная Библиотека Конгресса. Другое дело, что мы запоминаем не текстовую информацию, а звук, картинку, ощущения.

Я думаю, что мы, люди, устроены не экспоненциально. Технологии — они растут экспоненциально, и нам очень трудно поспевать за этой громадной лавиной изменений, происходящих вокруг нас с высокой скоростью. Многие не отдают себе в этом отчета.

Источник: Intel